Богородица

Библиотека

Протоиерей Владимир ПРАВДОЛЮБОВ
Неообновленчество и интеллигентская болезнь

 

Письмо, адресованное одному из членов братства «Сретение»

Еще ничего не зная об отце Георгии Кочеткове, кроме того, что он служит на русском (или, как Вы уточнили в разговоре со мной – на слегка русифицированном славянском) языке, и того, что около него собралась довольно активная группа его единомышленников, я уже был смущен его поведением, так как по известному мне опыту борьбы моего отца и других священников его поколения с обновленчеством знал, к каким тяжелым последствиям приводят такие вольности.

Но то, что открылось мне в его деятельности из журнала «Православная община», показало, что дело обстоит гораздо серьезнее – стараниями о. Георгия внутри Православной Церкви создается новая секта, которую условно можно назвать «Церковью интеллигентов», так как в ней пытаются найти себе организационные формы обычные болезни образованных неофитов; болезни, вызванные к жизни гордостью и препятствующие им просто и искренне принять Православную веру.

Прежде, чем начать разговор об этих болезнях и их воплощении в общине о. Георгия, я хочу сказать несколько слов о правильном вхождении в Православную Церковь. Убедившись (любым способом!) в истинности Православия, человек, с одной стороны, начинает видеть красоту и великую ценность самого себя как создания Божия, несущего в себе Его образ, а с другой стороны – состоящую в страшном противоречии с образом Божиим свою греховную испорченность, и проникается сильным желанием спасения, то есть уничтожения в себе греховных наклонностей и очищения и восстановления в себе Богоподобия. Это желание спасения понуждает человека к собственным усилиям в борьбе с грехом (см. Евр. 12, 4) и – при виде их крайней недостаточности – к поиску помощи, то есть Божией благодати, живущей в Церкви и действующей через Таинства – Крещение, Исповедь, Причащение Святых Тайн и т.д. – и через церковную и домашнюю молитву. В процессе этой борьбы с грехом человек нее ярче и отчетливее видит искомый идеал, все глубже познает свою греховную немощь и испорченность, что вызывает в нем еще большую ревность в деле личного спасения. В жизни такого человека все организуется вокруг этой главной и – в конечном счете – единственной жизненной задачи, и ему некогда отвлекаться на те стороны жизни, которые не ведут прямо к этой цели.

И вот эту истину, которая легко и естественно воспринимается простыми людьми, интеллигент воспринимает с большим трудом, ищет пути полегче и попривычнее, пути, соответствующие его навыкам и взглядам, во исполнение слов Спасителя: Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам (Мф. 11, 25).

Теперь о типичных интеллигентских болезнях.

1. «Я должен все знать». Болезнь проявляется в бездумном, бесцельном, бессистемном, безудержном поглощении информации. Современный человек не может жить без газет и телевидения и т.п. В духовной сфере эта болезнь проявляется в поглощении неоправданно большого количества богословской (а то и атеистической – надо же все знать, чтобы «свободно» выработать собственное мнение) литературы, причем более привлекательной оказывается литература сомнительного свойства: Фома Кемпийский, а то и Ренан, о. Павел Флоренский и даже Владимир Соловьев, о. Александр Мень и о. Александр Шмеман, в творчестве которого меня поразила фраза о том, что Православная Церковь больна подспудной шизофренией (см.: Евхаристия. С. 10). Кстати, эта мысль о дефективности современной Церкви часто звучит и в статьях о. Георгия Кочеткова.

2. «Я должен все понимать, все мне непонятное я отрицаю». Не отсюда ли возникло изменение богослужебного языка в общине о. Георгия?

Но даже апостолы, то есть люди, которым Христос поручил основать Свою Церковь, далеко не сразу все понимали, и этим не смущались ни Христос, ни они: Слова сии были для них сокровенны, и они разумели сказанного (Лк. 18, 34). Только после Своего воскресения Господь отверз им ум к уразумению Писаний (Лк. 24, 45).

Так что нам достаточно по большому счету убедиться в истине Православия и не смущаться тем, что нам в нем не все понятно, Понимание его и все более радостное осознание его истинности будет приходить к нам по мере накопления нами религиозного опыта, и этот процесс узнавания будет продолжаться всю жизнь.

3. «Все, что мне не нравится, нужно переделать». Мы знаем, какие неисчислимые бедствия принес нашему народу этот интеллигентский «перестроечный» импульс – ведь именно интеллигенция самоотверженно боролась с царским самодержавием и не менee интенсивно – с коммунистической империей, и хотя и то, и другая имели в себе много подлинно отрицательных черт – то, что приходило им на смену, оказывалось еще худшим. Но какое оправдание найдут себе те, кто решил «перестроить» ту самую Церковь, которая – по слову Спасителя: Врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18) – явила свою жизненную силу в условиях, немыслимых для любого человеческого сообщества, и сейчас подвергается разного рода перестроечным усилиям? Спору нет, что-то надо подвергать обновлению сообразно с изменившимися условиями, но это обновление должно совершаться в духе соборности и в духe смирения и послушания, а не такими кавалерийскими наскоками, которые осуществляет о. Георгий, – захотел, вышел проповедовать на Литургии первого дня Пасхи после Евангелия, захотел, выбросил из Литургии «тропарь третьего часа», захотел, и включил в свои самоизобретенные общины неправославных членов (Православная община». 1991. № 1. С. 30), захотел, и перевел службу на новый богослужебный язык. Такие серьезные дела наскоками не делаются.

А молитвы? Помните Пушкина? «Отцы пустынники и жены непорочны... сложили множество божественных молитв». Даже далекий от религиозности поэт понимал ценность подвижничества в деле создания новых молитв. А о. Георгий предлагает только-только прикоснувшемуся к церковной жизни современному интеллигенту самому – экспромтом! – на «семейном чае произносит «свободные молитвы» (С. 31). Вместо того, чтобы проникаться молитвенным духом Церкви, учиться у нее тому, о чем и как нужно молиться, гордый интеллигент сходу сам становится организатором и учителем молитвы. Слава Богу, что такие «семьи-общины» не получили сколько-нибудь значительного развития. Что бы было, если бы их сеть покрыла всю страну? Сколько бы из них организовалось новых сект, следующих учению «главы семьи» (сама терминология-то муновская!) Ведь в этих «семьях», свободно молящихся и тем самым свободно богословствующих, нет никакой гарантии сохранения истинности Православия. Ведь и сам о. Георгий не лишен завихрений догматического характера. Я имею в виду его «Вступительное слово главного редактора» («Православная община». 1991. № 1. С. 4), где есть такие слова:

«В Церкви всегда были и будут две основные категории людей – ищущих Бога во Христе и обретших Его силой, действием и благодатью Святого Духа. Для первых центром церковной жизни является Великий пост, Пасха и Святая Пятидесятница. Для вторых же – Святое Преображение». В дальнейших словах есть скрытое противопоставление Христа и Святого Духа Богу, но тут можно оправдать автора некоторою неловкостью высказывания Но деление членов Церкви на ищущих и обретших и установление двух различных центров церковной жизни – очень серьезный догматический вывих. Ведь первый центр – Великий пост, Пасха и Святая Пятидесятница – соответствуют в жизни Его Церкви – Сошествию Святого Духа на апостолов. Отделять от них Преображение – значит, разрывать на части единое дело Христово. Его Преображение предшествовало Кресту и Воскресению и было подготовкой к ним, а Преображение Его последователей – праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их (Мф. 13, 43) – является следствием Креста, Воскресения и Сошествия Святого Духа.

Кто мечтает получить славу Преображения без подвига Креста (см. Мф. 16, 24–17, 5), тот обманывает сам себя. И на этот самообман наталкивает читателя о. Георгий. Ему бы надо было быть не учителем Церкви и ее обвинителем и преобразователем, а самому смиренно исполнять свои элементарные священнические обязанности, в частности – требы, о которых он говорит с таким презрением, и постепенно проникаться пониманием Церкви и благоговением к ней. Если он при этом потеряет кого-то из своих последователей, пусть помнит слова Спасителя: Всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится (Мф.13).

О следующей болезни – стремлении приобщить к своим взглядам возможно большее количество людей, то есть о столь характерно для сектантов миссионерском зуде – я говорить не буду. Думаю, сказанного достаточно.

Прошу Вас и молю – как можно скорее переходите к нормальной церковной жизни (пусть она даже покажется Вам убогой и скучноватой после кипения страстей в общине о. Георгия), старайтесь понять ее смиренную красоту и богатство – и да поможет Вам Бог!


Ваш искренний доброжелатель, недостойный протоиерей Владимир Правдолюбов

 
11 июня 1994 г.
 

Публикуется по: Сборник: «Сети "обновленного православия"», 1995, М., с. 29-33.