Богородица

Страница Николая Каверина

Путь в европравославие


«Мы должны, по сути дела, создать новое поколение священнослужителей

тех, которые по своему интеллектуальному и духовно-нравственному уровню

будут отвечать потребностям современной эпохи».

Митрополит Иларион (Алфеев)
 

1. Новое миссионерство vs Вера

Читая главы Евангелия, описывающие последние времена истории человечества, сталкиваешься с, казалось бы, двумя взаимоисключающими изречениями Спасителя: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24, 14), и «Сын Человеческий, придя, обрящет ли веру на земле?» (Лк. 18, 8).

Что же это будет за проповедь «всем народам», в результате которой Господь наш подлинной веры в Себя не обрящет при втором славном Своём пришествии?

Вероятно, можно так проповедовать Евангелие, что проповедь эта не будет приводить людей к истинной вере. Формально можно донести Евангелие и учение Церкви до очень большого числа людей, но не имеющие корня в сердце – когда умножаются соблазны, настает скорбь или гонение за слово, – они тотчас соблазняются (Мф.13,21). Такая вера, построенная на песке, легко принимается и так же легко улетучивается. Такая вера слаба и недолговечна. Во времена испытаний, которые рано или поздно наступают, она испаряется, порождая в человеке ропот и недоумение.

Вера человека проверяется в искушениях, болезнях, скорбях и лишениях. Такая испытанная вера и составляет тот фундамент на камне, не могущий поколебаться (Мф.7, 24–25). Только истинная вера научает нас преодолевать соблазны и безропотно терпеть скорби, и только в свете такой веры открывается для человека смысл переносимых им страданий, да и самой жизни.

Вера человека невозможна без верности Церкви Христовой, в первую очередь её вероучительным догматам, Священному Преданию Церкви и церковным традициям. Вера по самой своей сущности – не от мiра сего, она теснейшим образом связана с подвигом христианина в системе координат неотмiрной новой жизни – жизни в духе. Это основание веры христианской и основание неотмiрности православия. Только такая вера и может послужить во благо мiру.

Сегодня, ради достижения некоего загадочного «миссионерского прорыва» и «массовой миссии», предлагается и некий облегчённый вариант православной веры: «гламурное, комфортное православие», православie-light, без самоограничений, без борьбы с грехом, без молитвенного подвига. В основе этого лежит специфическая вера, не требующая от человека никаких собственных усилий для возгревания её. Такая вера может на первых порах привлечь своим нарочитым антиаскетизмом, максимальной приспособленностью к современному секулярному, светскому образу жизни.

Распространением именно такой обмiрщённой, «псевдоправославной» веры, лишённой даже намёков на личный подвиг, в первую очередь подвиг молитвы, и занимаются иные проповедники, гордо именующие себя «миссионерами». Эти неутомимые труженики миссии, ради успеха их сомнительных «миссионерских» проектов, готовы приспособить себя и всю Церковь к стихиям мiра сего, к любым человеческим слабостям, страстям и даже порокам. Миссия для этих людей становится самоцелью, и Православие воспринимается этими «миссионерами» ровно настолько, насколько оно способно встроиться в мiр и современность. Такой секулярно-прикладной проект светского православия получил у политправославных идеологов «агрессивной миссии» наименование «социализация»: Церковь должна агрессивно вторгаться во все сферы светского общества и субкультуры, включая даже антихристианские структуры и учреждения.

Исповедуя «миссионерство ради миссионерства», эти проповедники готовы отказаться и от чистоты догматического учения, и от святоотеческих и богослужебных традиций Православной Церкви, внося в церковную жизнь обновленческие новшества. Ну и, конечно, от молитвенного делания, рассматривая его как серьёзное препятствие их масштабным «миссионерским» начинаниям. В жертву своему вселенскому «миссионерскому» проекту они готовы принести и нравственное учение Церкви. Следствием такого «агрессивного миссионерства» неизбежно будет мутация духа православной церковности. А если в Церкви будет утерян дух Христов, то и проповедь будет тщетна.

Понимание миссии у таких фанатов «миссионерства» – чисто католическое, а именно – погоня за количеством «новообращённых», в ущерб их качеству, которое заключается в осознанном принятии в сердце Христа Спасителя и учения Православной Церкви. Подобным образом римо-католики миссионерствовали на территориях Южной Америки и Азии: количество формально крещёных аборигенов определяло успех их миссии.

«Миссионеры», подстраивающиеся для достижения своих целей любыми способами под стихии мiра сего, – это сегодня бич всей нашей православной духовности и истинной церковности. Тем более, что миссионеры эти нередко заражены комплексом обновленческого упрощения богослужебных традиций ради обращаемого меньшинства, в ущерб традиционно настроенному большинству. Это подобно тому, как если бы в угоду пришедшим в дом гостям выгнать из дома постоянных его обитателей.

Предлагая суррогатное православие, обделённые благодатью Святого Духа миссионеры привлекают людей не к Богу, а к себе. Люди видят в них свои страсти и поэтому принимают их за своих. Соевые продукты тоже имеют вкус настоящих, но все знают, что это – подделка. Будем осторожны: нам предлагают «соевое генномодифицированное православие»!

Православие распространялось всегда преимущественно через общение с подвижниками – живыми носителями Духа Святаго, которые показывали Православие своей жизнью, и пленяли людей благодатью пребывающего в них Духа, а не через лекции, брошюры, листовки, проповеди на стадионах, рок-концертах, и прочие надуманные миссионерские проекты, которые легко воспринимаются уже потому, что они поверхностны, не требуют от человека никаких внутренних усилий и остаются безжизненными без внутреннего духовного опыта. Православие имеет свой традиционный и испытанный веками способ миссионерства: это проповедь прежде всего своей христианской жизнью, проповедь жизнью в Духе, которая только и способна привлечь в церковь молодых людей, ищущих подлинной духовности и не принимающих никакой «генномодифицированной» фальши; это красота нашего традиционного православного церковнославянского богослужения, которое, будучи красотой не от мiра сего, способно возводить молящегося в иной мiр, а главное – требует возвращения того, что потеряно современным человеком – способности к созерцанию; это монастыри и правильная монашеская жизнь, а в частной жизни – аскеза и внутренняя молитва.

 
2. Молодежная миссия

Сейчас главный упор делается на миссию среди молодежи, и ради успеха «молодёжной миссии» идеологи новой миссионерской доктрины готовы разрушить многое в традиционной церковной жизни: главное – это говорить с молодежью на её языке! Как это привлекательно: миссионер, носитель Высшей Истины, говорит на одном языке с молодёжью, на её сленге, он для неё – «свой парень». Это очень напоминает эпизод из фильма «Республика Шкид»: помните учителя словесности, в угоду ученикам распевающего на уроках: «Не женитесь на курсистках...».

Но какую молодежь мы хотим вырастить в наших храмах: настоящих христиан-богомольцев, любящих нашу Русскую Церковь, или церковных хунвэйбинов, готовых беспощадно крушить все церковные традиции? Научатся ли молодые люди дорожить нашими церковными богослужебными традициями, если в угоду «молодёжной миссии» для них будут совершаться т.н. «миссионерские литургии» на русском языке, да ещё с непременными многочисленными остановками богослужения для «миссионерских комментариев»? Научатся ли наши молодые люди по-настоящему молиться в православном храме, если на богослужении «штатные приходские миссионеры» в соответствии с новой миссионерской доктриной будут им навязывать листовки с непонятно кем переведенными на русский язык стихирами и тропарями якобы «для лучшего понимания» службы? Ведь сами эти убогие в духовном плане «миссионеры», абсолютно лишенные духа церковности, не только не понимают природу церковной молитвы, но и, – что самое печальное, – фанатически убеждены, что своей «церковно-комсомольской» агитацией в храме они способны привлечь молодых людей к Богу!  Не понимают эти несчастные миссионеры-агитаторы, что своими «миссионерскими» инициативами, профанацией таинственной жизни Церкви они, ни больше, ни меньше, крадут у молодых людей вместе с молитвой и самое главное – надежду на жизнь вечную. 

Все миссионерские тенденции по привлечению молодежи в церковь сейчас направлены на совмещение несовместимого: традиционного образа жизни современного человека (блуд, непотребные развлечения, жажда комфорта, карьера, деньги, иномарки, дорогие престижные курорты, т.е. всё то, что предлагает мiр) и «формального православия», а не на коренное изменение образа жизни молодого человека. Как сказал в своей проповеди 14 марта 2011 года Святейший Патриарх Кирилл, «те, кто связывает служение Господу в XXI веке с комфортом, с благополучием, с легким образом жизни, должны сойти с поезда – чем раньше, тем лучше».

Однако не стоит особо горевать, что в наших храмах молодежи не так много. Во-первых, Церковь – это не молодежная организация. А во-вторых, молодежь повзрослеет и потянется к вечному, не суетному, не подверженному моде и конъюнктуре. Теперешние молодые люди рано или поздно всё равно окажутся в церкви, но только не посредством сомнительных «миссионерских» приспособленчеств в богослужении и послаблений в традиционной церковной аскетике, не посредством «миссионерских литургий» и «миссионерских листовок», раздаваемых в храмах верующим и прохожим на улице, а окажутся в церкви, когда Сам Господь посетит их скорбями, болезнями, невзгодами, смертью близких… Только при таких обстоятельствах и рождается нерасторжимая молитвенная связь человека с Богом: «Возопих всем сердцем моим к щедрому Богу, и услыша мя…», и только при таких обстоятельствах человек понимает на собственном опыте, что без Бога в жизни сей пути ему нет. Господь Иисус Христос не сказал: придите ко мне все добры молодцы и красны девицы, гламурные телезвезды, рокеры и байкеры…, но «приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28). А просто завлечь молодого человека в храм очень легко, но также легко этот человек через некоторое время уйдет из церкви навсегда (см.: Мк. 4, 16-17), ибо ему там просто станет скучно: молодой (и не только молодой) успешный человек с большей охотой вместо церкви пойдет в свою субкультурную тусовку попить пива и вкусить прочих «молодежных» развлечений: «Всё – тип-топ! Этот день наш!» Зачем мне церковь? Да ещё и эти «глупые» и непонятные церковные запреты на добрачную любовь! А «жить» то как?

Признаем же наконец, что современному успешному молодому человеку проще, веселее и комфортнее жить без церкви. «Так давайте и в церкви для успешных молодых людей сделаем веселую и комфортную жизнь, чтобы воцерковить все население РФ!» – возразят нам политправославные «миссионеры». На это ответим: это возможно только при одном условии – если Церковь отменит 7-ю Заповедь.

И это главное: нынешние «миссионеры» абсолютно не понимают, почему люди не хотят становиться христианами. Поэтому и выдумывают абсолютно нелепые «миссионерские проекты» с к.п.д. 0%. А отсюда – и неверные их методы «миссионерства».

Сейчас новая религия – это бизнес, т.е. создание своего собственного рая своими собственными руками. Бизнес захватывает человека полностью и Бог, если бизнесмен – верующий, отходит для него на дальний план, поскольку бизнес – это своеобразный олимпийский марафон или «русская рулетка».

Для современного мiрского человека понятие рая без блуда невозможно, ибо блуд является для него квинтэссенцией земного рая. Блуд является смыслом его жизни, а деньги – лишь средством для построения этого «рая». Ему постоянно врезается в сознание, что любовь и блуд – это синонимы, и чем больше такой любви – тем больше счастья. Плюс ещё деньги. «Sex & Money». Это – формула, цель и смысл современного человека (отметим, что эти «ценности» очень кратковременны). И когда такому человеку неопытные миссионеры пытаются проповедовать христианские ценности, – для него они, не являясь реальностью, вызовут только чувство протеста и раздражения. Недаром Господь предупреждает: «Не мечите бисер ваш перед свиньями».

Повторим ещё раз: современному обывателю жить без Христа и без Церкви проще: можно не замечать свою совесть, свободно блудить, не накладывая на себя какие-то моральные обязательства. К тому же ещё и другие церковные ограничения – заповеди, посты, молитвы и т.п. О загробной жизни он обычно не задумывается, тем более в моде сейчас всевозможные оккультные эрзацтеории «бессмертия» (например, о бесконечном перевоплощении). Для него это «альтернатива» церковному учению о загробной жизни, ибо в церковь он идти не хочет по причине того, что она запрещает ему вышеупомянутый «рай»: «Sex & Money».

Поэтому настоящий миссионер должен правильно ориентироваться в сегодняшнем дне, чётко понимать, через какие образы древний змий действует в данный момент времени. А главное – стараться быть «солью земли» и постоянно помнить, что «дружба с мiром есть вражда против Бога» (Иак. 4,4).

 
3. Миссионерство: перезагрузка

Постараемся ответить на вопрос, почему же сегодняшние методы миссии являются абсолютно неэффективными и устаревшими.

Очень часто слова, проповеди и суждения многих наших священников являются совершенно оторванными от духовного понимания современной жизни. Это прискорбно, ибо мы наблюдаем недопустимый перекос в проповеди внешним: попытка говорить на их языке, на языке мiра сего, пользуясь не духовным оружием, от которого у «противника» не будет защиты, а интеллектуальным. Духовный путь практически мало кому знаком, в том числе и внутри Церкви. Однако играть на поле противника – это заранее обречь свою проповедь на поражение, ибо против церковного интеллектуала всегда найдется более изощренный интеллектуал от мiра сего, для которого этот мiр является его родной стихией и местом обитания. И поэтому он, профессиональный медийный интеллектуал, всегда будет выглядеть более убедительным и авторитетным, окажется победителем, что мы и наблюдаем в многочисленных телешоу с участием духовенства, которое выглядит абсолютно беспомощным и даже смешным в дискуссиях на злободневные темы, ибо прибегает не к духовному оружию, к владению которым оно призвано, а к интеллектуальному.

Это мы видим на примере известного и честного о. протоиерея Всеволода Чаплина, постоянно присутствующего в различных телевизионных ток-шоу и в других светских мероприятиях, говорящего в общем правильные и нужные слова в защиту интересов Русской Церкви. Но беда в том, что слова этого медийного батюшки лежат в одном интеллектуальном светском русле со словами и идеями его оппонентов: он говорит на их языке, пользуется их терминологией и их интеллектуальными приемами, участвует в их гламурных тусовках, а это значит, что он действует не на своем, духовном поле. Ведь все эти умные, интеллектуальные слова из уст священнослужителя – участника телевыступления – никого не приведут к Богу. А без веры в Бога все словесные «доказательства», что грех – это плохо, никогда не отзовутся в сердцах людей, слушающих медиа-батюшку: у неверующих людей всегда найдется своя шкала моральных и нравственных ценностей, которая вполне отвечает их интеллектуальному жизненному запросу. Всё же от священника люди вправе ожидать не интеллектуального красноречия (на которое всегда можно будет не менее убедительно возразить), а духовного пастырского слова не от мiра сего, приправленного евангельской солью, слова, на которое у оппонентов никогда не найдется возражений. И не надо бояться того, что такое слово Веры многим телезрителям покажется юродством или «мракобесием». Именно такое слово священника и может зажечь сердца слушающих. Да и вообще трудно себе представить, чтобы, например, старец о.Иоанн Крестьянкин, или протоиерей Александр Шаргунов участвовали в диспутах на телевидении или присутствовали на дефиле «православной моды».

Настоящий миссионерский подход должен быть таков: не священник должен идти на телешоу и рассказывать там о позиции Церкви по обсуждаемой проблеме, а наоборот: участники телешоу должны идти в храм, чтобы там у священника узнать мнение Церкви по тому или иному общественному или политическому событию. Беда, когда забвение евангельского предупреждения о недопустимости метания бисера служит оправданием участия в сомнительных публичных телевизионных токшоу, рассматриваемых самими православными участниками его как некое важное массовое миссионерское мероприятие.

Необходимо понимать и помнить главное: интеллектуальный уровень (в котором присутствует и многословие, не являющееся добродетелью) для выражения истины – это всегда более низкая ступень по сравнению с уровнем духовным: «Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1Кор. 2,15) – пишет апостол Павел.

Хрестоматийный язык современных безжизненных, подчас откровенно нудных и скучных, внутренне мертвых проповедей по телевидению (ярчайшим примером тому служит еженедельная программа «Церковь и мир» с митрополитом Иларионом по телеканалу «Россия») и в храмах, которые по букве может и очень правильные, сегодня уже никем не воспринимается, не зажигает, ибо часто не имеет в себе соли (см. Мф. 5, 13). А соль может быть в проповеди, если она есть в проповеднике! Поэтому проповеди и статьи, чтобы они действовали на людей, должны быть наполнены рассказами из опыта подвижников Церкви и подтверждаться жизненным примером.

Ещё пятнадцать-двадцать лет назад любая проповедь или просто информация о Церкви воспринимались как глоток чистого воздуха, и аудитория была восприимчива к любому слову о Боге и о Церкви. Однако времена изменились, и информация о Боге и Церкви сейчас в переизбытке, в связи с чем человек, интересующийся духовными вопросами, сам может отыскать себе носитель информации (интернет, диски МР3, DVD, книги и т.п., которые есть практически в любом храме). С дисков МР3 через чтеца заговорили сами святые Отцы. Поэтому на этом фоне многословные и красноречивые лекции выглядят очень бледно. Это приводит к тому, что миссионер как носитель информации уже окончательно устарел.

Но поскольку мы сейчас живём в мiре неоязыческом, то роль миссионерства, как и в апостольские времена, по-прежнему очень важна. Следовательно, сегодня миссионерская проповедь может и должна вестись не словами, а поступками и своим личным примером. Слова в современном мiре практически обесценились, и поэтому только примером своей личной христианской жизни и христианскими поступками мы можем чего-то достичь. Христианин, имеющий соль в себе, – он, как и икона, должен быть окном для других в мiр иной.

Но самое печальное, что люди, называющие себя «миссионерами», часто не имеют в себе того, что они пытаются передать другим. То есть они не являются внутренними христианами, а являются христианами «по должности». Поэтому внутреннего послания, сокровенного сердцу человека, у них не получается и не может получиться, ибо внутреннего человека по Христу у наших «миссионеров» нет. Поэтому-то у них нет такого доходчивого, убедительного, понятного, простого и приправленного солью слова, которым владели святые отцы. Слово «миссионеров» не обладает силой. А есть, взамен всего этого, интеллигентско-энциклопедический (как у протодиакона А.Кураева), наукообразно-рационалистический поток теплохладных проповедей и лекций, в которых проповедник/лектор не проповедует Христа, а любуется самим собой. У «миссионеров» нет христианского опыта борьбы со своим эгоизмом, а именно в этой борьбе христианин и понимает смысл христианства на практике. А подлинное христианское слово выплавляется именно в этой борьбе с ветхим человеком в себе самом. Только в препобеждении себя в опыте самоотречения и правильном терпении скорбей рождается та любовь, о которой как о действующей силе сказал апостол: как о «вере, действующей любовью» (Гал.5:6). Уничтожение, размывание высоких представлений о духовном статусе проповедника Христова, а лучше – свидетеля Христова – это есть главная задача архитекторов «Перестройки в Церкви». Здесь корень всего.

Об этом замечательно говорит архимандрит Рафаил (Карелин): «К сожалению, миссионеры в наше время больше ориентируются на внешние знания, сообразуются со вкусами аудитории, стараются не упасть в грязь лицом в разговоре с учеными и показать свою всестороннюю эрудицию в общении с интеллигенций. Но ведь люди, в том числе ученые, ищут у миссионеров то, что они не получают в миру и науке, – ищут других, духовных знаний, которые выше слова, хотя и передаются через слово, ищут удовлетворения своих мистических чувств. Вместо того, чтобы поднять душу человека к Богу, эти миссионеры идут за миром и, в конце концов, становятся ненужными для него... Мое мнение такое: чтобы дать людям, нужно иметь самому; нельзя приглашать гостей на трапезу, поставив перед ними пустые тарелки, хотя бы красиво раскрашенные; нельзя дать милостыню нищему, не имея в кармане ничего кроме дыр. Так же нельзя быть миссионером, не очищая своего сердца, не борясь со своими страстями, не исполняя то, чему учишь других».

Если задуматься над некоторыми нелепыми «миссионерскими проектами», возникает вопрос: а не занимаются ли наши «миссионеры в законе» сознательно антимиссией? Ведь чтобы дискредитировать любое движение (и вдохновляющую его идею), во-первых, следует его возглавить, и, во-вторых, довести его до абсурда. Отвратить большое число людей от Церкви можно, навязывая им от имени церковных представителей неприемлемые для здравого сознания взгляды, методы проповеди, исторические, гражданские и политические оценки.

Хотелось бы надеяться, что Церковью будет, наконец, поставлен вопрос: «Миссионерство: перезагрузка». Для многих уже становится совершенно очевидным, что практикуемые в последнее время способы массовой миссии, когда Церковь все более сливается с мiром, в результате чего размываются традиционные формы православной духовности, абсолютно не оправдали себя и вызывают лишь отторжение наших сограждан от Церкви. В результате такой концепции миссии мы получаем совершенно антимиссионерский результат: от Церкви сегодня отворачиваются многие верующие, идет мощный отток когда-то симпатизировавших ей наших сограждан, которые обманулись в своих ожиданиях. Авторитет священноначалия стремительно падает, многие разочаровываются в самой Церкви, и как результат – социологи, эксперты, да и сами священнослужители отмечают в последнее время повсеместный рост антиклерикальных настроений...


4. Новая церковная экономика

Особенное возмущение у людей, когда-то искренне симпатизировавших Церкви, вызывает сращивание церковных структур с бизнесом и чиновниками, тем более, что часто приобретаемые Церковью средства идут на финансовую поддержку не паствы и наиболее нуждающихся прихожан, а совершенно определённых элитарных церковных структур. По словам православного эксперта Ольги Четвериковой, «новая церковная экономика» только создаётся, но уже очевидно, что она носит открыто элитарный характер: средства используются, в частности, для обустройства комплекса зданий, где расположится недавно созданная Общецерковная аспирантура и докторантура, а также на увеличение зарплат сотрудников фонда, жилищную помощь для сотрудников Отдела внешних церковных связей. В «новой церковной экономике» появился даже такой термин, как «православный банкинг», призванный обозначать «незамутнённую моральную чистоту в отношениях с клиентами». Само по себе сочетание таких слов, как «православный» и «банкинг» не просто режет слух, но и недопустимо, – пишет Ольга Четверикова. Этот «православный банкинг» в свете нарастающего экономического расслоения российского общества может окончательно оттолкнуть людей от нашей Церкви и ее священноначалия.

Но самое печальное то, что этот самый «православный банкинг» вкупе с дешевой миссионерской риторикой, олицетворяющий новый образ элитарного в социальном плане «православия людей карьеры и успеха», стал публично оправдываться. Так, например, известный медиа-протоиерей, отвечая 11 апреля 2011 года на вопросы слушателей молодежного лектория в Москве, заявил, что священнослужители имеют право носить дорогие вещи, поскольку эти вещи отражают общественный престиж Церкви. Поэтому, мол, дорогие вещи духовенства не должны смущать верующих.

Господь сказал: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 7). Напомним также, что на обратной стороне наперсного священнического креста, получаемого иереем при рукоположении, имеется надпись: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1Тим.4,12).

Также высказывание глубокоуважаемого о. протоиерея о дорогих вещах духовенства, как якобы связанных с общественным престижем Церкви, противоречит 16 правилу VII Вселенского Собора:

«Всякая роскошь и украшения тела чужды священнического чина и состояния. Сего ради епископы, или клирики, украшающие себя светлыми и пышными одеждами, да исправляются. Аще же в том пребудут, подвергать их епитимии; такожде и употребляющих благовонные масти. Поелику же корень горести выспрь прозябаяй, ересь христианохульников, соделалась нечистым пятном для Кафолической Церкви, и приявшие оную не только иконами возгнушались, но и всякое благоговение отвергли, ненавидя людей честно и благоговейно живущих, и исполнилось в них написанное: мерзость грешникам благочестие; то, аще обрящутся некие, посмеивающиеся носящим простое и скромное одеяние, епитимиею да исправляются. Понеже, от древних времен, всякий священный муж довольствовался нероскошным и скромным одеянием: ибо все, что не для потребности, но для убранства приемлется, подлежит обвинению в суетности, якоже глаголет Василий Великий. Но и разноцветные из шелковых тканей одежды не были носимы, и на края одежд не налагались воскрилия инаго цвета; ибо слышали от Богоноснаго гласа: яко в мягкие одежды одевающиеся в домах царских суть».
Вальсамон в толковании этого правила отмечает: «...это правило всеобщее и предписания его должны иметь силу и действие во веки веков; а живущие вопреки ему справедливо должны быть подвергнуты епитимиям, если не исправятся».

Приведем реальную историю из нашей повседневной жизни. На уроке в школе ученик старшего класса стал рассказывать, что у проживающего в его доме священника самая крутая во всем районе иномарка. Верующая преподавательница заметила, что священники – такие же люди, и поэтому имеют право ездить на дорогих автомобилях и вообще, иметь дорогие вещи.
На что этот ученик ответил:
– Да я очень даже рад, что у нашего священника такая классная иномарка. Разве я против? Пусть все так живут. Но только пусть он меня тогда не учит, как жить.


5. Постмиссионерство

Путь в европравославие пролегает через размывание или разрушение церковных устоев в их широком понимании: от ломки богослужебных традиций – до либерализации одежды прихожанок в храме. Как сказано выше, этому процессу активно способствуют подвижники новой доктрины массовой «миссии без границ», или постмиссионерства. Дать какому-нибудь явлению точное понятие и определение – означает уже попытку понять его сущность и распознать его. Постмиссионерство – это отказ от реальной миссии в пользу симуляции её и подделки, порой не осознаваемой и самими постмиссионерами: они продолжают серьёзно относиться к своим надуманным и подчас эпатажным «миссионерским проектам», часто не замечая того, что проекты эти как минимум вызывают иронию, а чаще всего просто отталкивают людей от Церкви. Однако нельзя исключить и то, что всё это делается сознательно, продуманно и системно в целях разрушения церковного Предания и традиций и приспособления Церкви Христовой земным нуждам и идеологиям. Однако не станем вдаваться в конспирологию и поверим в наивность деятельности постмиссионерских активистов и агитаторов…

Если подлинная миссия в традиционном церковном понимании очень высоко поднимала перед миссионерами духовную планку – самим быть носителями благодати и святости, – то для достижения целей массового миссионерского охвата от миссионеров нынче требуется совсем иное: проповедь предельно облегчённого варианта православной веры, – того, что сегодня получило наименование «гламурного православия». Мол, только такое православие-light не будет препятствием на пути привлечения новых людей в церковную ограду. А это есть проповедь комфортной жизни в Церкви – без самоограничений, без борьбы с грехом, без молитвенного подвига, и в конце концов без Креста и крестораспятия человеческих страстей, к которому всегда вела людей подлинно апостольская проповедь спасения. Поэтому было бы правильно то явление, о котором мы говорим, именовать не миссионерством, а постмиссионерством, поскольку оно имеет совершенно иную природу, нежели подлинное православное миссионерство, каким оно было в Церкви на протяжении двух тысяч лет.

В постмиссионерстве сочинённый образ (например, «миссионерское байк- или рок-шоу») отрывается от первообраза и его центрального смысла (миссия в традиционном её понимании) и выдвигается вместо него нечто такое, что на самом деле не существует: миссия ради самой миссии. Основная причина этой псевдомиссионерской химеры – полнейшее непонимание причин, по которым современный человек не желает воцерковляться: наивное убеждение, что внешняя проповедь на стадионе, подстраивание Церкви под запросы молодежных субкультур («молодежные литургии», рок-миссия, байк-шоу с церковными хоругвями и т.п.) способны пробудить внутри человека веру в Бога и привлечь его в храм и тем более подвигнуть его на великий труд переделывания самого себя.

Желание встроиться в мiр и современность, заменить Церковь духовную, неотмiрную, Божественную – на земное сообщество – комьюнити, где обыкновенному плотскому мудрованию будет всё понятно, всё доступно и комфортно, и даже весело и радостно (о радостях православия зазывалы постмиссионерства не устают кричать на всех перекрестках, в то же время сознательно замалчивая как что-то неприличное такие неприятные и «неудобные» темы, как смерть, мытарства и проч.), где не будет ничего аскетического, сверхутомительного, даже намёков на личный подвиг, в первую очередь подвиг молитвы, вообще «напряга» (Креста) – это и есть постмиссионерство, или миссионерский декаданс. Тут – полная аналогия с постмодернизмом: это своего рода изображение без оригинала. Когда, например, в церковной проповеди внешнее начинает превалировать над внутренним, то есть, когда картинка о действии становится чем-то самоценным, то это и есть отрыв образа от первообраза и его смысла, т.е. церковный постмодерн.

Церковные и в первую очередь богослужебные реформы и обусловлены как раз постмиссионерским желанием завлечь любыми способами (например, путём русификации богослужения, сокращения служб, облегчением постов и т.п.) как можно большее число людей в лоно Церкви. При этом наивные (?) постмиссионеры совершенно не понимают, как уже говорилось выше, причин, в силу которых люди не желают становиться христианами, а также того, что никакие внешние послабления церковных предписаний и традиций вроде изменения литургического языка, служб с открытыми Царскими вратами ради невоцерковлённых людей не способны их приблизить к Богу и привлечь в храмы.



6. Реформы

Реформы в Церкви никогда её не укрепляли, а укрепляла Церковь и верных её чад всегда только благодать Божия, которую никакой русификацией богослужения стяжать невозможно, тем более невозможно путем русификации богослужения привлечь в Церковь новых её членов.

Но вся беда в том, что в нашей Церкви появились люди, которым ничего не дорого в русском православии: ни предание и богослужебные традиции нашей Церкви, ни каноны, ни юлианский календарь, ни церковнославянский язык… Характерным складом ума этих лукавых деятелей является разрушение. Разрушение традиционного под видом миссии и ради модернизации. Отдельно выхваченные частные прецеденты из многообразной церковной истории и богослужебной практики выставляются ими как достаточный повод реформировать уже сложившиеся традиции.

«Главное, – лицемерно говорят нам эти церковные революционеры, – это не нарушать догматы! Ведь раз священноначалие не нарушило ни одного догмата, тогда и нечего заниматься миссиофобским “ересеискательством”! Ну, поцеловали некие православные священнослужители Римскому папе ручку, но разве есть в этом нарушение православной догматики? Это же блестяще продуманный миссионерский ход! И только глупые миссиофобы-охранители могут возмущаться этим. А вот если не будет чистоты догматов – не будет самой Церкви. А с русским богослужебным языком, искривленными канонами, измененным календарем – Церковь будет оставаться православной». Таков постоянный лейтмотив причитаний нынешних церковных реформаторов-обновленцев.

Но так ли это? Как верно подметил один мудрый паталогоанатом, конечно, если человеку поотрубать руки-ноги, человек останется самим собой. Но если только это совершают не враги, то зачем рубить-то? Несмотря на тысячелетнюю историю, наша Церковь чрезвычайно молода. Она статна и красива – так зачем же со спокойной совестью смотреть на искривление ее позвоночника? Ведь в таком состоянии она быстро зачахнет, превратится в дряхлого старика и станет просто одной из ячеек политической системы, лишенной всякого духовного влияния, чего и добиваются наши миссионеры в законе. Назвать это жизнью – никак нельзя. Назвать православием – весьма проблематично. Ведь Право-Славие – означает прославление Бога в полноте Священного Предания, а не в его ущербности. И богослужебные тексты на церковнославянском языке, содержащие всю полноту святоотеческого богословия, и юлианский календарь, освященный жизнью Господа нашего Иисуса Христа, и древние русские традиции церковного благочестия – все это неотъемлемая часть Священного Предания, прозябшего в Церкви Русской и наложившего неизгладимый благодатный и спасительный отпечаток на проявление церковности русского народа. Ради призрачных миссионерских целей и стремления угодить духу мiра сего сознательно руша это, мы тем самым провоцируем к уходу из Русской Церкви многих ее верных чад и лишаем надежды на спасение будущие поколения православных верующих.

Мнение, что Православная вера – это только вероучение, только догматы, весьма распространено: выучи наизусть Символ Веры – и ты уже православный! (Тут сразу вспоминается стандартное заклинание протестантских харизматов: поверь в Иисуса как в своего личного Спасителя – и ты уже спасен!) Однако забывается, что Вера – это прежде всего жизнь во Христе, Который призывает к себе всех труждающихся и обремененных (Мф. 11,28). Вера – это безропотное претерпевание всех скорбных обстояний и болезней, встречающихся неизбежно на нашем жизненном пути. Вера – это молитва и пост, посредством которых изгоняется род лукавый прежде всего внутри самого подвижника-Христолюбца. И только примером своей жизни мы имеем дерзновенное право говорить и учить других истинной вере православной, т.е. нести миссию. Кроме этого не надо забывать, что Божественное Откровение, составляющее суть православной веры, зиждется на Священном Писании и Священном Предании. Под Священным Преданием, согласно Православному Катехизису свт. Филарета (Дроздова), понимается то, что словом и примером истинно верующие и чтущие Бога люди передают друг другу и предки передают своим потомкам: учение веры, закон Божий, Таинства и священные обряды (п.17. О Священном Предании). Не поэтому ли Синодальная Библейско-Богословская комиссия под председательством митрополита Илариона (Алфеева) так поспешно приступает к составлению нового катехизиса?

Реформы допустимы только при одном условии: если в том, что подлежит реформированию, присутствуют ошибки или несовместимые с православной верой положения. Ни в используемых ныне церковнославянских богослужебных текстах, ни в юлианском календаре, ни в сложившейся в Церкви Русской дисциплине постов и практике подготовки к причащению нет ничего такого, что противоречило бы православному вероучению. Поэтому, пока нам не докажут, что, например, в церковнославянских богослужебных текстах содержатся неправославные взгляды, нуждающиеся в срочном исправлении, никакому реформированию эти аспекты церковной жизни не подлежат.

Сейчас многие со страхом ожидают начала крупных обновленческих реформ и такие опасения небезосновательны: мы видим, как хитро и вопреки воле церковного народа были подготовлены Проекты Межсоборного присутствия о церковнославянском языке и русифицированных Триодях, направленные на упрощение и русификацию церковнославянского богослужения и пересмотр текстов богослужебных книг (см., например: «О проектах «модернизации» церковнославянского языка»). Как справедливо пишет в своей статье известный современный пастырь протоиерей Сергий Правдолюбов, «Проект, предложенный ныне на обсуждение, затрагивает не частные вопросы исправления церковнославянского языка и прояснения якобы "непонятных" мест церковнославянского богослужения. Это – начало процесса разрушения православной традиции во всех сферах церковной жизни, – в богослужебном языке, в литургическом уставе, в церковном Предании. Остановить этот разрушительный поток обновлений и "реформ" будет крайне трудно и даже, пожалуй, невозможно. Сегодня решается один из ключевых вопросов нашей церковной жизни – вопрос о том, дерзнем ли мы сделать первый шаг по пути пренебрежения многовековыми устоями нашей Матери-Церкви, дерзнем ли встать на путь погибельный – на путь обновленчества» (http://www.blagogon.ru/digest/220/).

Настораживает и попытка митрополита Илариона (Алфеева) на страницах официального печатного органа нашей Церкви – Журнала Московской Патриархии – теоретически оправдать новую модернистскую практику совершения литургии с несколькими Чашами, никак не участвующими в литургических действиях, в результате чего возникает новая практики причастия – Телом Христовым и неосвященным вином (см.: статью прот. Константина Буфеева http://www.blagogon.ru/digest/266/).

Но чтобы эти масштабные обновленческие реформы были успешно осуществлены, необходимы два условия: во-первых, реформы эти должны осуществляться усилиями нового поколения епископата и священства, воспитанных в отрыве от многовековых традиций Русской Церкви, т.е. в новых «традициях» церковного либерализма, и за счет притока в Церковь «новых православных». Возможно именно для этой цели служит начавшаяся тенденция на дробление крупных епархий: ведь больше епархий – это и больше новых епископов новой формации с либерально-реформаторской ориентацией в противовес архиереям старого поставления с их традиционными взглядами на церковные традиции. А такой обновленный состав епископата может стать важным фактором при раскладе голосов на Архиерейском Соборе при начале богослужебных, а возможно в последствии – и канонических реформ. Во-вторых, для этого необходимо пресечь возможность любого несогласия с начавшимися реформами, ибо в новую церковную доктрину не вписывается свободное обсуждение насущных церковных проблем. Теперь уже становится абсолютно ясным, что идеологами «новой версии Православия» был выбран курс на окончательное искоренение остатков соборности в нашей Церкви. Информационная политика высоких церковных чиновников становится весьма прозрачной: тотальная зачистка информационного поля от любых возможностей выражения несогласия с начавшимися церковными реформами. Именно в этом аспекте следует рассматривать скандальное решение Синодального информационного отдела об отказе неангажированному православному журналу «Благодатный Огонь», на страницах которого русское духовенство и церковные публицисты всегда могли свободно высказывать свои мнения и обсуждать самые животрепещущие проблемы церковной действительности, в выдаче специального грифа, разрешающего доступ журнала в церковную систему распространения. До этого решения журнал «Благодатный Огонь» на протяжении почти 14 лет свободно распространялся в храмах Русской Православной Церкви (см.: http://www.blagogon.ru/digest/233/).


7. Европравославие – Перестройка в Церкви


Становится всё более очевидным, что цель намечающихся церковных реформ – это, скорее всего, не уния с Ватиканом, как полагают некоторые, а «европравославие» с его секулярным приспособлением Божественного к человеческому (и даже подчинения ему, поставления ему на службу) и «паноптикумом» современных отцов-модернистов. А для продвижения в массы и в сознание верующих европравославного сознания задействован с одной стороны – боевой отряд политправославных постмиссионеров, а с другой – молодое духовенство (включая талантливого и креативного митрополита – сторонника «стратегического альянса» православных с католиками и протестантами), воспитанное в либеральных экуменических парадигмах (яркий пример такого нового поколения духовенства см. здесь: http://www.blagogon.ru/news/164/).

Стратегия этих постмиссионеров, о которой они, естественно умалчивают, дабы их грандиозный обман не раскрылся раньше времени, состоит в следующем: путем «массовой миссии» попытаться формально вовлечь в лоно Церкви как можно больше населения РФ, невоцерковлённой молодежи и гламурной публики, чтобы через десяток лет консервативное большинство православных верующих (а сейчас это именно большинство, с которым никакие богослужебные реформы, никакой экуменизм невозможны) превратилось в вымирающее, разбавленное водой меньшинство, и тем самым произошла бы трансмутация православной духовности. А с таким «водянистым» православием можно делать, что хочешь. Сами же такие «новые православные», когда их будет большинство в нашей Церкви, потребуют облегчённой дисциплины в канонической (посты, календарь), литургической (русификация и прочие реформы), и, возможно, изменений в вероучительной области. И тогда уже никто не сможет показывать пальцем на каких-то «обновленцев» и «модернистов», ибо само большинство «новых православных» будет выступать за новую Реформированную Православную Церковь (также «РПЦ»).

После «выдавливания» как можно большего числа традиционалистов и «клинически воцерковленных», как позволил себе высказаться о православных верующих один столичный архиерей, в Церковь будет привлечена массовка, у которой «Бог в душе» и которая может воспринимать только модернизированное вероучение и упрощенную обрядовую сторону церковного богослужения, ибо в «новом» церковном сознании обряд – не будет сакрально-содержательной частью, а лишь необходимой формой служебного назначения.

Но вряд ли сами постмиссионеры верят в миссионерскую эффективность своих реформаторских затей, разрушающих многовековые церковные традиции. Однако раз они всё же решили осуществлять перестройку в Церкви, то не исключено, что их реформаторская деятельность преследует какие-то иные цели, о которых пока можно только догадываться, хотя не задуматься тоже нельзя…

«Европравославие» не нуждается ни в высоких делателях молитвы, ни в монахах, как хранителях православной духовности и света мiру, ни в традиционной монастырской жизни (пусть садятся за богословские парты в семинариях, или полностью секуляризируются, совмещая свое монашество со светской деятельностью как одной из новых форм «миссии»). Это – новая генномодифицированная разновидность православной веры, псевдодуховная «синтетика» без какого-либо внутреннего аскетического подвига: православие без Креста. Но мы знаем, что без Креста – так и без Христа.

Все постмиссионеры действуют в «пограничной зоне» между церковной и нецерковной средой. И в нецерковной зоне они набирают количественный электорат своих поклонников и завоёвывают среди них популярность, что «доказывает», якобы, эффективность их деятельности. Но этот их новый электорат духовно наивен: он никогда не задержится в Церкви, его отпадение заранее очевидно, ибо этим людям совершенно чужды многовековые традиции Церкви, в оторванности от которых они воспитаны. И «доказав» свою эффективность и миссионерскую активность среди внешних, выросших вне традиции, они претендуют и на Учительство внутри Церкви, что является хорошо продуманной стратегией (наряду с уже указанными) по развалу церковной жизни.

Свидетельством этому является «зодческая» работа по перестройке и трансмутации церковного сознания среди православных. Постмиссионер – это в наше время погромщик Церкви.

Сами «миссионеры» этого даже и не скрывают: нашумевшая книга известного миссионера протодьякона Андрея Кураева носит знаковое название «Перестройка в Церковь», а перестройка всегда начинается с разрушения старого. Обратите внимание на кощунственный «митьковый» стиль обложки этой книги с изображением каких-то «дебилов»: породия на Спасителя и Богородицу («Спаситель» изображен на обложке кураевской книги спиной, в профиль и руки держит крестом).

В эзотерике используется такой приём: все архетипы восходят к первообразу (первоисточнику). Например, изображение черепа на весёлом Роджере пиратов, на фуражке SS-овцев, на тарелке ложи «Череп и кости», на бандане и майке рокера, на иконописном изображении Голгофы – всё это прочитывается любым мистиком как голова Адама. Тоже самое с изображением, например, яблока: на пластинке The Вeatles, на компьютерах «Эппл» – это прочитывается как яблоко, архетип запретного плода с древа познания Добра и Зла, который сорвала Ева. Протодьякон А.Кураев, который позиционирует себя как один из лучших знатоков оккультизма в нашей Церкви, не знать этого не может. Поэтому изображение на обложке его книги «матери и ребёнка» относится к архетипу Богородицы и Спасителя.

В названии последней книги Кураева «Перестройка в Церковь» использован архитектурный (вольных каменщиков) термин, напоминающий о всем известной Перестройке в нашем обществе. В связи с этим архетип Перестройки восходит к Перестройке горбачёвской. И не стоит лишний раз повторять, что имя Горбачёва стало синонимом предателя, а Перестройка ассоциируется с развалом и концом российско-советской Империи.

И тот месседж, который названием своей книги «Перестройка в Церковь» был послан диаконом Андреем Кураевым, был соответствующими людьми и структурами прекрасно понят и воспринят (вне зависимости от тонкостей грамматики русского языка). Это был знак к началу, и кто был посвящён – тот понял, что время настало. При покойном Патриархе Алексии II эта книга долго лежала в ящике стола о. Андрея, дожидаясь своего «часа Х».

Привлекать неверующих в Церковь обязательно надо, но не такими методами, которые используют апологеты постмиссионерства и политправославные граждане, ибо методы эти скорее способны навсегда оттолкнуть от Церкви наших сограждан.

 

Повторим ещё раз, что беда наших постмиссионеров именно в том, что они в своей постмиссионерской гордыне забывают, или же не хотят понять, что если и возможно что-то сделать по привлечению людей к Церкви, то только своим примером христианской жизни. И главное, что в конечном счёте обращает людей к Истине только Сам Бог и любые усилия человеческие чаще всегда остаются втуне: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии» (Пс. 126, 1). 

И в заключение напомним слова о. Серафима (Роуза): «Православие именно поэтому-то и живо, что светит другим и не имеет нужды в учреждении “миссионерского отдела”».

 

2011 год




Код анонса статьи для вставки в блог или на сайт

показать анонс