Богородица

Актуальные статьи

Как пацифисты фальсифицируют историю Церкви.
Комментарий на текст протодиакона Кураева об антимилитаризме ранней Церкви

28.12.2020

 

Для православного очевидно, что слова, которые мы слышим с избытком из уст святых царской России о ненависти к врагам Бога, Царя и Отечества и необходимости вести с ними непримиримую брань (цитаты см. в сноске[1]), вполне могли принадлежать первоверховным апостолам Петру и Павлу, если бы Рим первого века стал христианским. Ведь голос святых для верующих – это голос Самого Духа Святаго, Который один и тот же как в апостольский век, так и во времена православной империи. Именно поэтому пацифизм не в состоянии прижиться на почве Православия, и либеральным богословам для обоснования своего антимилитаризма приходится прибегать к обману и фальсификации.  

Это видно на примере рупора современного «православного либерализма» протодиакона Андрея Кураева, который с началом Великого Поста решил в очередной раз поднять тему пацифизма ранней Церкви[2]. Не найдя более достойных примеров, он обратился к словам еретика-монтаниста начала III века Тертуллиана, утверждавшего в своем труде «Об идолопоклонстве», что даже простых воинов, которым «не обязательно совершать жертвоприношения и произносить приговоры», нельзя принимать в христианскую веру, так как «не согласуется Божья присяга с человеческой, знак Христа – со знаком дьявола, воинство света – с войском тьмы. Нельзя, имея одну душу, обязываться двоим – Богу и цезарю… Ибо хоть к Иоанну и приходили солдаты и приняли они некую форму благочестия, а центурион так даже уверовал, но всю последующую воинскую службу Господь упразднил, разоружив Петра». Эту еретическую позицию Кураев объявляет ни много ни мало «церковным мейнстримом» той эпохи. Но осознавая, что для Православных еретик не авторитет и ему надо как-то обосновать свой тезис, богослов протодиакон, в лучших традициях пацифизма, идет на подтасовки и подлоги.

Во-первых, апологет научности среди «церковного мракобесия» профессор Кураев, готов игнорировать эту самую науку, когда дело касается его пацифистских взглядов. Например, для обоснования своего тезиса, что Тертуллиан был вполне еще православным, когда начал в своих сочинениях проповедовать антимилитаризм, протодиакон с точностью до года дает хронологию жизни человека жившего 18! столетий назад:

«Разрыв Тертуллиана с ортодоксией датируется 213 годом, Об идололатрии он пишет в 212-м».

Даже фоменковцы позавидуют такой ювелирной точности в определении дат. Однако сами историки, которых так хвалит и на которых ссылается профессор Кураев, куда более сдержаны в датировках и лишь констатируют, что «хотя уклонение в монтанизм (Тертуллиана) вне сомнений, но о времени и обстоятельствах его приходится гадать[3] … вероятно, после 205 г.[4]». А тертуллиановские трактаты с антимилитаристскими настроениями «О венке» и «Против идолопоклонства» те же исследователи относят однозначно к монтанистскому периоду творчества Тертуллиана[5]. Более того, сами историки относительно пацифизма Тертуллиана-монтаниста делают выводы, совершенно противоположные заключениям Кураева:

«Христианские авторы, находящиеся в рамках Церкви, спокойно относились к воинской службе, не видя в этом какой бы то ни было проблемы. Такой же позиции до обращения в монтанизм придерживается и Тертуллиан. Став же монтанистом, он отрицает возможность военной службы, указывая на невозможность угождать одновременно двум господам. Но ни в одном из его трактатов нет четких свидетельств пацифизма; основанием для беспокойства является лишь возможность идолопоклонства – отступничества от христианства, – осознанного или неосознанного»[6].

Во-вторых, чтобы подкрепить свой пацифизм древними церковными авторитетами, протодиакону Кураеву приходится цитировать святых, вырывая их слова из контекста. Так он поступает при ссылке на слова святителя Киприана Карфагенского: «Рука, принявшая Евхаристию, да не осквернится мечом и кровью». Чтобы убедиться, что протодиаконская цитата священномученика никакого отношения к пацифизму не имеет, достаточно обратиться к самому труду святого, посвященному не вопросам войны и мира, а христианской добродетели терпения:

«Терпение, возлюбленнейшие братья, не только хранит доброе, но и предотвращает злое… Прелюбодеяние, ложь, человекоубийство – суть смертные грехи. Но пусть будет в сердце мужественное и неослабное терпение; тогда ни освященное тело – храм Божий – не осквернится прелюбодеянием, ни преданная правде невинность не заразится ложью, ни рука, после принесения Евхаристии, не осквернится мечом и кровью»[7].

Т.е., в данном случае, св. Киприан Карфагенский, как и все святые отцы, говорит о недопустимости для христиан употреблять меч для преступления и беззаконного пролития крови, но из этого никак не следует, что святой видел грех в законном применении меча для наказания преступников и при защите Отечества, о котором сам апостол Павел говорит: «ибо начальник… не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим.13:4). Это тем более очевидно, если учесть мнение самого священномученика, что ветхозаветные повеления казнить идолопоклонников, остаются актуальными и во времена Нового Завета[8]. Кроме того св. Киприан Карфагенский видел залог стабильного мира в сильной римской армии. Поэтому «убыток солдат и уменьшение лагерей», и как следствие, увеличение войн он напрямую связывал с Божией местью римлянам за гонения на христиан, которые являлись молитвенниками пред Господом за Римскую империю:

«При всем том мы всегда воссылаем прошения и моления об избавлении от врагов, о ниспослании дождей, об отклонении или умерении бедствий; постоянно и неотступно, днем и ночью, просим Бога и о вашем мире и спасении, умоляя и преклоняя Его на милость»[9].

В-третьих, как и всякий сектант-пацифист, протодиакон Кураев готов ссылаться на подложные труды святых, которые не признаются Православной Церковью. Так, Кураев в подтверждение своих взглядов приводит гл. 16 «Апостольских преданий» святого Ипполита Римского:

«Оглашаемый или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога».

Однако, при этом он не утруждает себя проинформировать читателя не только о том, что Церковное Предание не знает такого источника, но и о том, что его в природе не существует как самостоятельного исторического памятника. Это лишь реконструкция западных ученых начала ХХ века на основании сличения различных исторических памятников. Более того, в высшей степени сомнительно, что автором «Апостольских преданий» был св. Ипполит Римский. Остается в науке открытым и статус этого памятника: вполне возможно, что это не реальный нормативный документ, а только фантазия некоего древнего автора об идеальной общине верующих, как это часто можно было увидеть в трактах гностиков[10]. В любом случае, для Православной Церкви этот документ не является авторитетным памятником, да и вообще источником, свидетельствующим о жизни Древней Церкви.

В-четвертых, не имея прецедентов пацифизма в православной житийной литературе, где порой мученики-воины первых веков христианства с именем Бога на устах без зазрения совести крушили черепа врагов Римской империи (примеры см. в сноске[11]), Кураев обращается к агиографии, не признанной Православной Церковью.

Борцы с милитаризмом в православии уже давно пытаются ввести в церковные святцы имя мученика Максмилиана Тебесского, хотя Русская Православная Церковь не знает такого святого[12]. Дело в том, что «Акты Максимилиана» рассматриваются некоторыми исследователями «едва ли не как манифест раннехристианского пацифизма»[13]. Поэтому протодиакон Андрей Кураев приводит полный текст «Деяний» этого мученика, указывая, что его

«Акты недвусмысленно показывают, что он был казнён за отказ от военной службы, которую считал несовместимой с христианской заповедью любить своих врагов, а не убивать их».

К чести отца Андрея надо сказать, что он не удовлетворился пацифистской агиткой жития этого мученика, опубликованной в Википедии[14], и обратился к научному изданию «Актов Максимилиана». Однако, именно это издание, в отличие от популярного, совсем не так однозначно, как хотелось бы протодиакону, о чем свидетельствует научный комментарий издателя. Если популяризаторы-пацифисты слово «служить» перевели как «воевать», что придало житию мученика явно антивоенный характер:

«…Мне непозволительно воевать, потому что я христианин… Я не могу воевать, не могу худа делать. Я христианин…»[15],

то в научном издании слова мученика звучат совершенно в другой тональности:

«Мне не позволено служить, так как я христианин… Я не могу служить; я не могу совершить грех. Я христианин»

Поэтому естественно, что многие ученые склонны видеть в ответах Максимилиана не отрицание военной службы как таковой, а нежелание совершать грехи, сопряженные со службой в языческой армии. Так, исследователь «Л. Свифт замечает, что невозможно точно сказать, идет ли здесь речь о пацифизме и нежелании проливать кровь, или имеются в виду те преступления, которые творили солдаты (грабеж, вымогательство и т. п.)»[16]. Кроме того, ученые сильно сомневаются в достоверности самих «Актов Максимилиана»:

«На основании всех анахронизмов и несообразностей… ставится вопрос о подлинности этого текста. Подозрения усугубляются из-за дополнительных обстоятельств. Во-первых, это позднее возникновение культа Максимилиана. Среди почти 200 североафриканских надписей, где упоминаются святые, нет ни одного упоминания Максимилиана, о нем молчат Августин, “Мартиролог” Иеронима и календарь Карфагенской церкви... Первое упоминание о нем встречается в “Мартирологе” Флора Лионского (начало IX в.), что, конечно, очень поздно для святого III в. Во-вторых, это едва ли не дословное совпадение “Актов Максимилиана” с латинским переводом греческого “Мученичества Теагена”. Теаген пострадал при Лицинии, отказавшись от службы во II Траяновом легионе. Его допрос трибуном Зеликинфием и препозитом Посидонием очень похож на диалог Диона и Максимилиана».

Однако, в отличии от Максимилиана, Теаген, (в православных святцах Феоген (память 2 января по ст.ст.)) был епископом, которого принуждали отречься от священного сана и вступить в армию[17]. Поэтому подобная риторика из уст архиерея, для которого в силу его священства недопустима никакая иная служба, имеет полное обоснование и не несет в себе никакого пацифизма.

Другой мученик Марцелл, на слова которого ссылается протодиакон Андрей Кураев («Не подобает христианину, сражающемуся за Христа, своего Господа, сражаться за войско этого мира»), также отсутствует в православных святцах. Скорее всего, здесь имеется в виду католический святой Маркелл Танжерский, которого так же, как и Максимилиана, сегодня пытаются сделать святым Русской Православной Церкви[18]. Однако и в его житии мы имеем дело не с отрицанием воинской службы, а с нежеланием совершать языческое жертвоприношение, к которому Маркелл был понуждаем, будучи одним из центурионов легиона Траяна[19].   

Итак, на примере известного антимилитариста протодиакона Андрея Кураева мы можем наблюдать весь спектр обмана и подлога, к которым прибегает секта пацифистов, чтобы доказать недоказуемое – совместимость православного вероучения с толстовской ересью ненасилия. К сожалению, их откровенная ложь и высокие титулы академических богословов смущают многие умы православных. Поэтому единственный совет, который можно дать верным, чтобы не попасть в ловушку либерального богословия, – это проверять источники, на которые ссылаются современные либеральные идеологи обновленчества и модернизма.

 

 

 


[1] Сравните: святитель Димитрий Ростовский: «Тех врагов, которые воюют с нашим христианским отечеством и враждуют против нашей благочестивой веры, как богопротивных подобает ненавидеть. (Их) не только нельзя любить, но даже необходимо выступать войной против них, полагая душу свою за христианское царство и за целость Церкви»; святитель Филарет Московский: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша»; святитель Игнатий Брянчанинов: «Карайте, громите врагов Царя и Отечества, как вы карали и громили их доселе, но вместе потщитесь одержать победу и над невидимым врагом Бога и человечества – над грехом»; прп. Феодосий Печерский: «Живите мирно не только с друзьями, но и с врагами, однако только со своими врагами, а не с врагами Божиими; свой враг тебе тот будет, кто убил бы перед твоими очами твоего сына или брата, прости ему все; но Божие враги – … еретики, держащие кривую веру».

[2] Протодиакон Андрей Кураев. Секретная патристика // https://diak-kuraev.livejournal.com/ 2366093.html?page=5

[3] А. Столяров. Тертуллиан. Эпоха. Жизнь. Учение // Тертуллиан. Избранные сочинения: Пер. с лат./Общ. ред. и сост. А. А. Столярова. – М.: Издательская группа «Прогресс», «Культура», 1994, – с. 14

[4] Там же, – с. 18

[5] Там же, – с. 19

[6] Пантелеев А.Д. Христиане и римская армия от ап. Павла до Тертуллиана.

[7] Свмч. Киприан Карфагенский. Книга о благе терпения // https://azbyka.ru/otechnik/Kiprian_Karfagenskij/terpenie/

[8] «Святой священномученик Киприан Карфагенский в книге “Об укреплении в мученическом подвиге”, в главе 5, упоминает о том, что в Священном Писании, во Второзаконии, в главе 13 написано об убиении ложных пророков. И он добавляет: “Если так часто бывало в Ветхом завете, то тем более должно быть в Новом”» (Стефан Яворский. Камень веры Православно-Кафолической Восточной Церкви. – СПб. 2010. – С. 756); сравните: Киприан Карфагенский, свщмч. Письмо к Фортунату об увещании к мученичеству / Творение св. Священномученика Киприана епископа Карфагенского. Кн. 2 Киев 1879. С. 318-319

[9] Свмч. Киприан Карфагенский. Книга к Деметриану // https://azbyka.ru/otechnik/Kiprian_Karfagenskij/kniga-k-demetrianu/

[10] А.Д. Пантелеев. Христиане и римская армия в первой половине III в.

[11] Такие примеры мы находим даже в житиях святых первого века, таких как мч. Евстафий Плакида (пам. 20 сент. ст.ст.) и мч. Викторр (Фотин) (пам. 20 мар. ст.ст.), а для житий святых воинов III веке, о котором говорит Кураев, это вообще стало общим местом (подробное описание батальных сцены мы находим в житиях св. мч. Андрея Стратилата (пам. 19 авг. ст.ст.), свщмч. Никона (пам. 23 мар. ст.ст.), вмч. Прокопия (пам. 8 июля ст.ст.), свв. мчч. Орентия с братьями (пам. 24 июня ст.ст.), св. вмч. Меркурий (пам. 24 нояб. ст.ст.), свв. 40 мучеников севастийских (пам. 9 мар. ст.ст.))   

[12] Архиеп. Нафанаил (Львов). Доклад о почитании африканских святых // http://www.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=78

[13] Пантелеев А.Д. Акты Максимилиана: вступительная статья, перевод и комментарий.

[14] https://ru.wikipedia.org/wiki/Максимилиан_(мученик)

[15] https://pacificum.livejournal.com/7956.html

[16] Пантелеев А.Д. Акты Максимилиана: вступительная статья, перевод и комментарий.

[17] https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/6

[18] Архиеп. Нафанаил (Львов). Доклад о почитании африканских святых // http://www.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=78

[19] https://ru.wikipedia.org/wiki/Маркелл_Танжерский

 

Благодатный Огонь




Голосование за статью

 /  Не понравилась  -  ...

Комментарии:

Владимир Юрганов 02.01.2021 в 09:28:43

Пёс с ним, с Кураевым!.. А вот уранполитизм - они тоже против защиты Родины от врагов?? Ведь для них Родина - ничто! И даже 5-ю заповедь они трактуют по своему: "там речь идёт не о "биологических родителях", которые человеку - никто, а о духовном наставнике". Поди так же как кураев мыслят?

Андрей 29.12.2020 в 15:48:21

Уважаемый Павел!
Позволю себе сделать замечание на ваш комментарий по поводу первого убийства Моисеем, египетского воина! Так вот, после этого Моисей бежит и призывается Богом только 40 лет спустя! Это говорит об эмоциональном убийстве... За которое он был сослан.... Тоже самое можно сказать и про ваш пример относительно Давида и его первого убийства Галиафа! Давид отвечал царю: «Раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, поражал и умертвлял его. Льва и медведя убивал раб твой и с этим филистимлянином будет то же, что с ними. Господь, Который избавлял меня ото льва и медведя, избавит меня и от руки этого филистимлянина». Тогда Саул сказал: «Иди, и да будет Господь с тобою». Разве можно сравнить два этих деяния одно с другим! В первом случае.... был ли Бог соучастником первого убийства ...Нет! А в другом!? Да! И был с Давидом всегда, кроме того случая, когда происходит убийство мужа Версавии и его друга-Урии!

Сергей Вяз 29.12.2020 в 06:21:02

Православный воин идет на войну не с желанием убивать, а с готовностью отдать свою жизнь за други своя, семью, отечество, веру. Ежедневная опасность и готовность погибнуть самому от руки врага и даёт нравственное право уничтожать его. А кто не готов к смерти, тот как правило, трусит или злодейничает.
Ещё важно уважение к противнику, а в гражданской войне - понимание обоюдной вины. Конечно благо, если Господь не попустит пролить чужую кровь, на войне много работы со стрельбой не связанной, при всем риске для своей жизни. Паисий Святогорец, например, служил радистом, если не ошибаюсь. Но когда другого выхода нет, это крайняя мера, чтобы остановить ещё большее зло. Говорю по своему, пусть и небольшому, боевому опыту на Донбасе.

Дмитрий 28.12.2020 в 15:57:05

Уважаемый Павел.
Война это вооруженная борьба и на войне не убивают, но уничтожают врагов. Разумеется, в войне ничего доброго нет, но ведь она может быть навязана, не так ли? Как была нам навязана последняя война, ставшая Великой Отечественной. Однако эта война велась в Новозаветном Духе. Мы сражались не с людьми, но с явлением. В этом ее принципиальное отличие от ветхозаветных войн, что велись против людей, а по другому и быть не могло. Мы сражались не с людьми, но с АБСОЛЮТНОЙ СМЕРТЬЮ, - с фашизмом, лютым врагом Христа и всего рода человеческого. С людьми лишь постольку, что те стали на сторону фашизма. С фашизмом сражались и атеисты и пацифисты и язычники и даже людоеды - будущий Бокасса Первый в чине сержанта в составе дивизии Леклерка освобождал Париж. Одним словом люди, кто бы они ни были, шли в бой против нелюди.
Мы живем в эпоху возрождения фашизма, потому пацифистскую проповедь Кураева никак невозможно рассматривать вне этого обстоятельства - что суть "тьма века сего". Вне учения Апостольского по отношению ко всякой тьме всякого века и учению Православной Церкви по отношению к данной конкретной тьме - фашизму.

Павел 28.12.2020 в 13:44:29

Всякое проявление злого чувства, особенно в убийстве, есть нарушение шестой заповеди и потому преступно. Об этом вряд ли возможен спор. Но есть одна форма убийства, по отношению к которой нет общего согласия взглядов даже среди верующих христиан. Это убийство на войне. В то время, как одни считают убийство этого рода одинаково предосудительным наравне со всеми прочими его видами, другие, наоборот, военное убийство считают чуть ли не добродетелью, ибо в нем выражается патриотизм и геройство. Как разрешить это противоречие? Посмотрим, какие основания для того имеются в Священном Писании.
В Ветхом Завете убийство, как мы уже знаем, было строго запрещено особою Заповедью Божиею. И в то же время на всем протяжении ветхозаветной истории мы постоянно встречаем убийства, не только не наказанные Богом, но совершенные во имя исполнения Его воли и потому не противоречащие нравственному закону. Вождь и законодатель еврейского народа, Моисей, начинает свою деятельность убийством. Когда Моисей вырос, случилось, что он вышел к братьям своим [сынам Израилевым] и увидел тяжкие работы их; и увидел, что Египтянин бьет одного Еврея из братьев его, [сынов Израилевых]. Посмотрев туда и сюда и видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке (Исх. 2, 11–12). Во время сорокалетнего странствия евреев по пустыне, когда Израиль жил в Ситтиме, начал народ блудодействовать с дочерями Моава. И воспламенился гнев Господень на Израиля и началось великое поражение народа… И вот, некто из сынов Израилевых пришел и привел к братьям своим Мадианитянку, в глазах Моисея и в глазах всего общества сынов Израилевых, когда они плакали у входа скинии собрания. Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку свою копье, и вошел вслед за Израильтянином в спальню и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее: и прекратилось поражение сынов Израилевых… И сказал Господь Моисею, говоря: Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, отвратил ярость Мою от сынов Израилевых, возревновав по Мне среди их, и Я не истребил сынов Израилевых в ревности Моей; посему скажи: вот, Я даю ему Мой завет мира, и будет он ему и потомству его по нем заветом священства вечного, за то, что он показал ревность по Боге своем и заступил сынов Израилевых (Чис. 25, 6–8, 10–13). История завоевания земли Ханаанской и весь период судей полны также убийствами, иногда предательскими и коварными. Когда сыны Израилевы опять стали делать злое пред очами Господа, и укрепил Господь Еглона, царя Моавитского… Он собрал к себе [всех] Аммонитян и Амаликитян… и поразил Израиля… И служили сыны Израилевы Еглону… восемнадцать лет. Тогда возопили сыны Израилевы к Господу, и Господь воздвигнул им спасителя Аода, сына Геры… Аод сделал себе меч с двумя остриями, длиною в локоть, и припоясал его под плащом своим к правому бедру, [и пришел], и поднес дары Еглону, царю Моавитскому; Еглон же был человек очень тучный… Аод вошел к нему: он сидел в прохладной горнице, которая была у него отдельно. И сказал Аод: у меня есть до тебя, [царь], слово Божие. [Еглон] встал со стула [пред ним]. [Когда он встал,] Аод простер левую руку свою и взял меч с правого бедра своего и вонзил его в чрево его, так что вошла за острием и рукоять, и тук закрыл острие, ибо Аод не вынул меча из чрева его… Придя же [в землю Израилеву, Аод] вострубил трубою… и сошли с ним сыны Израилевы с горы… И сказал им: идите за мною, ибо предал Господь [Бог] врагов ваших Моавитян в руки ваши (Суд. 3, 12–17, 20–22, 27–28). Когда другой угнетатель израильского народа, военачальник Иавина, царя ханаанского, Сисара, был разбит Бараком в бою у потока Киссон, он убежал пеший в шатер Иаили, жены Хевера Кенеянина. И вышла Иаиль навстречу Сисаре и сказала ему: зайди, господин мой, зайди ко мне, не бойся. Он зашел к ней в шатер, и она покрыла его ковром… [Сисара] сказал ей: стань у дверей шатра, и если кто придет и спросит у тебя и скажет: «нет ли здесь кого?», ты скажи: «нет». Иаиль… взяла кол от шатра, и взяла молот в руку свою, и подошла к нему тихонько, и вонзила кол в висок его так, что приколола к земле; а он спал от усталости и умер (Суд. 4, 18, 20–21). При завоевании Ханаана население покоренных городов почти сплошь вырезывалось без различия пола и возраста. При описании взятия Маке да, Ливны, Лахиса, Еглона, Хеврона, Давира и др. мы неизбежно встречаем в книге Иисуса Навина одно и то же примечание, как припев рапсодии: и взяли город, и поразили его мечом, и царя его, и все дышащее, что находилось в нем; никого не оставили, кто уцелел бы (Нав. 10). Это делалось во исполнение воли Божией, которую Господь иногда выражал открыто через пророков. Так в Первой книге Царств мы читаем: И сказал Самуил Саулу:… Так говорит Господь Саваоф: …иди и порази Амалика [и Иерима] и истреби все, что у него… и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла… Но Саул и народ пощадили Агага и лучших из овец и волов и откормленных ягнят… (1 Цар. 15, 1–3, 9). За это непослушание первый царь израильский был строго наказан: И сказал Самуил Саулу:… Зачем же ты не послушал гласа Господа… и сделал зло пред очами Господа? …непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем [над Израилем]… Потом сказал Самуил: приведите ко мне Агага, царя Амаликитского… И разрубил Самуил Агага пред Господом в Галгале… И… печалился Самуил о Сауле, потому что Господь раскаялся, что воцарил Саула над Израилем (1 Цар. 15, 16, 19, 23, 32, 33, 35).
Такого рода примеров, когда убийство совершалось с соизволения Божия и даже по повелению Господа, в Ветхом Завете чрезвычайно много. Но, присматриваясь ко всем этим случаям, мы замечаем здесь всегда одну неизменную черту: все убийства такого рода, не вызывающие гнева Божия, не имеют мотивов личного характера. Они совершаются не по злобе, не в пылу гнева и вражды, не для корысти и не для личной выгоды, но или для пользы народа или по повелению Божию, как наказание за грех. Таким образом, ясно, что в Ветхом Завете убийство на войне допускалось и не считалось преступлением, ибо воюющие сражались, конечно, не для себя, но для пользы народа или же во имя послушания воле Божией.
В Священном Писании Нового Завета, к сожалению, нет столь прямых указаний того, как христианин должен относиться к войне. Господь упоминает иногда о войне в Своих притчах (см. Лк. 14, 31), но говорит о ней совершенно объективно, не высказывая Своего взгляда на ее нравственную сторону. Думается, во всяком случае, что если бы этот взгляд противоречил ветхозаветной точке зрения, то так или иначе это должно было отразиться в речах Спасителя, ибо неясность в этом пункте ставила бы последователей нового учения иногда в совершенно безвыходное положение.
Как бы то ни было, прямого запрещения участвовать в войне в словах и притчах Господа мы не находим. Когда к Иоанну Крестителю приходили воины с вопросом, что должны они делать для своего спасения, он не потребовал от них, чтобы они оставили свое занятие, но сказал им только: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3, 14).
В древней христианской Церкви вопрос о военной службе, по-видимому, не возбуждал никаких сомнений, и христиане находили для себя вполне возможным нести эту службу даже в войсках языческих императоров; ко времени Константина Великого в римской армии существовали уже целые когорты, составленные исключительно из христиан. Не считала эту профессию нравственно позорной и Православная Церковь, причисляя к лику святых многих воинов, как, например, Георгия Победоносца, Савву Стратилата, Феодора Стратилата, святого Севастиана, Иоанна Воина и многих других. У святителя Афанасия Великого мы находим даже одобрение военной службе. Чем объясняется такая разница в отношениях христианства к простому убийству и к убийству на войне? Понять это нетрудно, если принять в соображение, что в убийстве на войне нет того, что составляет сущность греха, – нет злой воли. С религиозной точки зрения смерть сама по себе не есть зло. Это только порог между двумя мирами, это – простой переход из одной формы бытия в другую. Злом смерть и убийство становятся лишь тогда, когда они являются результатом ненависти, злого чувства, злой воли. Но ведь солдат, который отправляется на войну, совершенно не имеет ни злого чувства, ни злой воли. Защищая родину, он только исполняет свой долг, инстинкт которого вложен Творцом даже в птицу, защищающую свое гнездо; принимая на себя покорно все тяжести и невзгоды походной жизни, он безропотно несет крест одного из величайших несчастий, которое Господу угодно иногда посылать для вразумления людей. Не следует забывать, что война есть несчастье, и притом несчастье народное, стихийное, не зависящее от воли отдельных личностей. Поэтому и самый вопрос о праве человека вести войну ставится неправильно. Это почти равносильно вопросу: имеем ли мы право быть сосланными в Сибирь или подвергнуться землетрясению и свалиться в пропасть? Нравственный вопрос здесь не о праве, а о том, желаем ли мы разделить несчастье, обрушившееся на наш народ, вместе со всеми или предпочитаем уклониться от этого, предоставив нести его другим.
Люди с чуткой совестью живо сознавали эту обязанность – друг друга тяготы носите – в минуту общественных бедствий. Это именно сознание долга пред народом заставило известного нашего писателя В. М. Гаршина вступить в ряды русской армии во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Но если война – народное бедствие, то, очевидно, на каждом из нас лежит обязанность предотвращать ее, насколько это от нас зависит. Каким образом? Война – это грозовая туча, образующаяся из испарений зла. Мелкие, злые, противонравственные деяния отдельных лиц, постепенно накапливаясь, подготовляют грозу войны так же неизбежно, как водяные испарения образуют облака. Это вовсе не мистика, а просто реалистическое объяснение. Обычными причинами современных войн служит или погоня за рынками, за наживой, или национальное властолюбие. Поэтому каждый человек, живущий материалистическими интересами личной выгоды, честолюбия, славолюбия, властолюбия и т. д., уже тем самым подготовляет ту общественную атмосферу личности и эгоизма, которая, сталкиваясь с эгоизмом других народов, рождает войну.
Таким образом, на каждом человеке, делающем зло или нарушающем Заповеди Божии, лежит ответственность за войну, и уклониться от этой ответственности не имеет права никто, ибо он был в своей мере виновником войны, из-за своих противонравственных деяний и греховной жизни.
Отсюда вывод: жизнь во Христе, жизнь праведная, в соблюдении заповедей Божиих есть лучшее средство предупреждать войну, и в этом состоит обязанность каждого гражданина, действительно заботящегося о благосостоянии своей страны и своего народа. Кроме того, мы знаем, что Спаситель, по Его собственным словам, приходил не за тем, чтобы нарушить закон, но чтобы его исполнить (Святитель Василий Кинешемский. «Беседы на Евангелие от Марка»).

Лидия 27.12.2020 в 23:14:49

Андрей Кураев все больше превращается в одиозную фигуру. Свое искаженное восприятие реальности навязывает людям... От него исходит один негатив и злоба...

Михаил Яблоков 03.04.2019 в 10:13:06

Пацифисты - всегда сектанты! И вот почему. Любому государству необходимо защищаться от внешних врагов и с оружием в руках защищать своих подданных. Такова мировая история... А та религия, которая отвергает саму возможность защиты ближнего (вплоть до физического уничтожения врага) - никак и ни при каких условиях не может быть государственной религией. Таким может быть только сектанство. Пацифизм не может быть государственной религией просто по определению. Поэтому пацифисты - всегда сектанты! И Кураев - сектант.

прот. Андрей Хвыля-Олинтер 01.04.2019 в 20:16:16

Православная нравственность (нравственное богословие) всегда вдохновляет воинов и каждого христианина на защиту Отечества, всех православных ценностей и всех наших Святынь...

Добавить комментарий:

Код анонса статьи для вставки в блог или на сайт

показать анонс