
Последователи и единомышленники о. Георгия Кочеткова в Санкт-Петербурге дружно приветствовали издевательство на Православным богослужением. Первой глобальной попыткой внести здравый смысл в ту область, где отказ от здравомыслия равносилен возвращению к магии и язычеству назвал издание переводов прот. Евгений Горячев, настоятель храмов Благовещения Пресвятой Богородицы и свт. Николая в Шлиссельбурге, катехизатор, преподаватель СПбДАиС.
Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) назвал данное издание «феноменом культуры, представляющим собой переводческий подвиг». В то же время о. Ианнуарий подверг сомнению миссионерское и катехизическое значение представленных переводов в связи с тем, что средние современные молодые люди, по мнению выступавшего, не только не способны прочитать полуторатысячестраничную Библию, но и вообще практически ничего не читают.
Директор Православного института миссиологии, экуменизма и новых религиозных движений прот. Владимир Федоров прямо назвал осуществленную работу подвигом, особенно «в контексте церковно-общественной ситуации».
От редакции: Между тем русские подвижники веры и благочестия имели иное мнение о «подвиге» перевода Богослужения на современный русский язык.
Святогорец архимандрит Софроний (Сахаров) рассуждал о мнимой проблеме непонимания церковнославянского языка так: «Все без исключения затрачивают огромные усилия для усвоения сложных терминологий различных областей или технического знания… Для такого – овладеть совсем небольшим количеством неупотребительных в обыденной жизни слов – дело нескольких часов».
«Избави Бог, – говорил как своё предсмертное завещание святитель Филарет (Амфитеатров), митрополит Киевский (†1857), – если от перевода Библии дойдут и до перевода богослужебных книг…, содержание которых между тем на славянском языке по преимуществу и является преисполненным и наставления, и благодатного одушевления».
А вот слова Обер-прокурора Святейшего Синода Российской Православной Церкви К.П. Победоносцева, сказанные в 1906 году: «Наш церковнославянский язык – великое сокровище нашего духа, драгоценный источник и вдохновитель нашей народной речи… Ведь он – искони родной, свой нашему народу, на нём образовался нормальный, классический строй русского языка, и чем дальше отступает от этого корня язык литературы, тем более он портится, теряет определенность и ясность и тем менее становится родным и понятным народу… Ведь такого сокровища, какое есть у нас, не имеет ни одна Церковь, кроме Православной».
Святитель Японский Николай (Касаткин) писал: «Я полагаю, что не перевод Евангелия и богослужения должен спускаться до уровня народной массы, а, наоборот, верующие должны возвышаться до понимания евангельских и богослужебных текстов».
Протоиерей Валентин Свенцицкий († 1931) в одной из своих проповедей сказал замечательные слова о церковнославянском языке: «Вопрос, кажущийся столь простым и ясным для многих, думающих, что славянский язык это есть какая-то старина и пережиток и что просто не хватает смелости признать очевидную истину, что лучше молиться на всем понятном языке. Этот вопрос не так прост. И такое его решение совсем не истина, а глубочайшее заблуждение. Богослужение должно совершаться именно на славянском языке. Причина такого утверждения ясна для тех, кто решает вопрос не на основании мiрских размышлений, а на основании духовного опыта. Этот духовный опыт показал людям, что язык разговорный, на котором ведутся наши мiрские разговоры, перенесённый в богослужение, влечёт за собой мiрские воспоминания и наша мысль, и без того блуждающая невесть где во время молитвы и занимающаяся своими мiрскими делами, от этого мiрского языка при богослужении ещё более уносится в сферу мiрских забот. Этот духовный опыт показал далее, что славянский язык является совершеннейшей формой для выражения молитвенных состояний. В вопросах веры не так важен рассудок, как вся совокупность душевных сил, уразумевающих эти истины, так и в молитве важен вовсе не дословный перевод и знание каждого слова, а полнота и совершенство формы языковой, вмещающей целокупное содержание».
Преподобный Варсонофий Оптинский говорит: «Чтение на славянском языке благотворно действует на душу. Славянский язык несравненно красивее и богаче русского. Между ними такая же разница, как между дворцом и трактиром…».
«Соблюдая богослужение по чину от лет древних, – пишет святитель Тихон, Патриарх Московский, – мы имеем единение с Церковью всех времен и живем жизнью всей Церкви… При таком отношении пребудет неизменным спасительное единение основ и преданий Церковных. Красота нашего благодатно-действенного церковного богослужения, как оно создано веками апостольской верности и запечатлено Церковью в чинопоследованиях, правилах и уставе, должна сохраниться в Святой Православной Русской Церкви неприкосновенно как величайшее и священнейшее ее достояние».
«Не переменять, а растолковывать нужно славянский язык», – говорил священномученик Михаил Чельцов.
А вот что о мистической красоте церковнославянского языка пишет архимандрит Рафаил (Карелин): «Сторонники языковой реформы богослужения утверждают, что на новом, современном языке литургия будет более понятной. Но литургия, сама по себе, тайна. Она не может стать понятной на вербально-семантическом уровне, иначе можно было бы понять и усвоить литургику с книгой в руках за письменным столом. Здесь мистика и обаяние языка: древний священный язык трогает человеческое сердце, заставляет звучать сокровенные струны души. Модернисты не знают и не чувствуют этого; они хотят древний язык заменить новыми языками для того, чтобы была понятнее семантика слова, которая не делает понятнее тайну богослужения.
Священный церковнославянский язык как бы свидетельствует, что в храме мы общаемся с другим мiром, с другой, необычной для нас реалией.
Проповедь в храме произносится на современном языке. Но молитву нельзя смешать с проповедью или богословием. Проповедь рассказывает о духовном мiре, а молитва включает нас в этот мiр; богословие указывает путь, а молитва ведет по этому пути. Прочитаем вслух внимательно псалмы на новом и древнем языках, какую разницу увидим мы в своём внутреннем состоянии? Новый язык подобен воде, которая может утолить жажду, но оставит душу холодной, а древний язык – вино, которое веселит и радует сердце человека».
И, наконец, приведем слова современного пастыря игумена Сергия (Троицкого): «Совершенно справедливо сегодня говорить, что тенденция к переходу на русский язык в богослужении – это не только ошибка, но серьёзный удар по церковной культуре, своего рода акт антицерковного вандализма и варварства. И эта тенденция вполне однозначно должна квалифицироваться как обновленчество. Церковь Христова ещё во времена расцвета Византии, когда Константинополь был духовным центром Православия, приобщала к своему богатому культурному наследию варварские народы, а не спускалась до собственной варваризации. Более того, в наше время, когда народ переживает духовный и серьёзный экономический кризис, реформы богослужебные неизбежно вызовут большое смущение в народе Божием, и у монашествующих, и у клириков. И именно в это время Святейший Патриарх Кирилл обязан как зеницу ока хранить единство в народе Божием, пресекая нездоровые тенденции необдуманных и смущающих народ Божий реформ. И именно об этой своей обязанности Его Святейшество напоминал в своей речи после интронизации. Дай Бог, чтобы сказанные с амвона слова были подтверждены и на деле».
Карта Cбербанка: 5332 0580 7018 9424
ЮMoney (Яндекс-Деньги): 410012614780266